среда, 27 июля 2016
Ты слишком высокого мнения о себе.
Атмосфера в той квартире была ужасной. Там постоянно курили и пили. Но как обычно и бывает, ее обитателей этот факт не особо волновал, их даже все устраивало. Но, находясь на кухне, тебе казалось, что ничего и не существует, кроме этой комнаты. Она была необычной, если не сказать, волшебной, какой-то, знаете, мистический реализм царил в этой кухне. С виду она была совершенно ничем не примечательной, даже хуже: прожженный отчего-то стол, холодильник (которому иногда казалось, что он вовсе не домашний, а очень даже дикий зверь, и в такие минуты этот агрегат рычал на всех без разбора, даже на хозяев), замызганная плита и парочка шкафов для посуды, которой каким-то чудом удавалось здесь выживать. Ничего особенного. Даже люстра была такая, какая обычно бывает в деревнях. Или там была одна стоваттовая лампочка... Не помню.
И в чем же тогда магия данного помещения, возможно спросите вы. Так вот, когда пьяный клоун брал в руки гитару, не менее пьяный врач начинал петь своим громким и красивым голосом, который так ему не соответствовал, а невеста клоуна начинала забивать кальян, не доверяя это магическое действо никому, кроме себя, она словно ведьма колдовала над угольками и травами, в эти моменты все менялось и будто оживало.
Комната наполнялась сладким дымом, звуками гитары и их голосов. На столе толпилась армия прозрачных бокалов с разноцветными пьянящими напитками, которые очень быстро опустошались. А я сидела на табуретке, по-турецки сложив под себя ноги, и просто наслаждалось этой мрачноватой нереальной атмосферой. Почему-то мы смеялись, хотя поводов особых для веселья и не было. Но все проблемы оставались за пределами комнаты, возможно притаившись за дверью и поджидая момента, когда кто-то из нас выйдет из кухни и останется в одиночестве, вот тогда они резко накинулись и сожрали бы каждого из нас, не задумываясь.
Врач смотрел на меня, ожидая оценки для его песни. Взгляд говорил: "Да, вот так вот я умею, но это все ничего особенного, но вам же понравилось, правда?" Я осторожно улыбаюсь в ответ. В целом в общении мы редко использовали слова, мы говорили взглядами.
Я любила его глаза. Хотя даже не помню их цвет. Но навсегда останется в памяти то, как пламя свечи колыхалось в них в день, когда мы познакомились. Я смущалась. Затем мы пили. И я увидела взгляд. Его манеру смотреть. Равнодушие и усталость так и валились на собеседника. В глаза другому он не смотрел, предпочитая стол, стены и пол. И я полюбила этот взгляд в никуда.
И когда все исчезли из кухни опять же будто волшебным образом, сквозь пламя свечи я увидела его глаза, которые смотрели прямо на меня. Так начались долгие месяцы тоски и страданий по этим "пустым" глазам.
И в чем же тогда магия данного помещения, возможно спросите вы. Так вот, когда пьяный клоун брал в руки гитару, не менее пьяный врач начинал петь своим громким и красивым голосом, который так ему не соответствовал, а невеста клоуна начинала забивать кальян, не доверяя это магическое действо никому, кроме себя, она словно ведьма колдовала над угольками и травами, в эти моменты все менялось и будто оживало.
Комната наполнялась сладким дымом, звуками гитары и их голосов. На столе толпилась армия прозрачных бокалов с разноцветными пьянящими напитками, которые очень быстро опустошались. А я сидела на табуретке, по-турецки сложив под себя ноги, и просто наслаждалось этой мрачноватой нереальной атмосферой. Почему-то мы смеялись, хотя поводов особых для веселья и не было. Но все проблемы оставались за пределами комнаты, возможно притаившись за дверью и поджидая момента, когда кто-то из нас выйдет из кухни и останется в одиночестве, вот тогда они резко накинулись и сожрали бы каждого из нас, не задумываясь.
Врач смотрел на меня, ожидая оценки для его песни. Взгляд говорил: "Да, вот так вот я умею, но это все ничего особенного, но вам же понравилось, правда?" Я осторожно улыбаюсь в ответ. В целом в общении мы редко использовали слова, мы говорили взглядами.
Я любила его глаза. Хотя даже не помню их цвет. Но навсегда останется в памяти то, как пламя свечи колыхалось в них в день, когда мы познакомились. Я смущалась. Затем мы пили. И я увидела взгляд. Его манеру смотреть. Равнодушие и усталость так и валились на собеседника. В глаза другому он не смотрел, предпочитая стол, стены и пол. И я полюбила этот взгляд в никуда.
И когда все исчезли из кухни опять же будто волшебным образом, сквозь пламя свечи я увидела его глаза, которые смотрели прямо на меня. Так начались долгие месяцы тоски и страданий по этим "пустым" глазам.